Сайт "Диалог XXI век"

Главная страница сайта congress2008

Секции конгресса

Список российских участников

Доклады по алфавиту участников

Доклады по секциям,симпозиумам, круглым столам конгресса

 

 

Секция “Философия образования”

Образование в эпоху перемен

 

Кондратьев В.М., к.ф.н., доц. (Москва, Россия)

 

Матронина Л.Ф., к.ф.н., доц. (Москва, Россия)

 

lmatronina@mail.ru

 

 

Abstract

The epoch of changes is characterized as an epoch of structural changes in society and education is a process of getting realized  independence in exploring the space and time in his life. In the center is a mechanism of influence of social changes in the quality of system of education as a system phenomen. The basic elements of educational system are educational, productional and leisure activity. The characteristic feature of out present life is the accordance of rational and irrational in our life. The Internet PR, advertising influences on the strengthening of irrational in the life of society Rational beginning in limited by productive sphere. Changes in the content and methods of education at school and high educational establishments leads to the shortening of reflexive knowledge as a result we see the descries of degree of selfdependance of students, workers and citizens’. Russia is in need of the development of new educational strategies.

 

 

 

 

Эпоха перемен – период структурных изменений в организации общества, и переживаемый сейчас этап в развитии России именно таков: формируется новая модель взаимодействия государства и общества, становление которой происходит в условиях глобальной информатизации мира. Нас интересует не столько трансформация структуры власти, сколько воздействие произошедших за последние 15-20 лет общественных изменений на социальное качество образования. Речь идёт о механизме влияния новых форм общественной жизни на образование человека, в том числе – в учебном процессе. Образование при этом рассматривается как обретение человеком осознанной самостоятельности в освоении пространства и времени его жизни. По возрастанию (или  уменьшению) степени самостоятельности выпускника школы/вуза можно судить о преобладании положительной (или отрицательной) тенденции развития системы образования, основными элементами которой являются учебная, производственная и досуговая деятельность. Посредством деятельности и отношений человек формирует не только свой мир, но целостность общества, действие которой он испытывает на себе. Какой же должна быть образовательная деятельность общества? Каковы её цели и средства их достижения?     

В каждую историческую эпоху цель образования определяется единством интересов общества и человека, или более широко – единством интересов человечества, конкретного общества (социума) и человека. Осмысление соотношения общего и единичного Парменидом имело своим результатом понятие бытия, которое оставляло открытым вопрос о пространственной и временной определённости предмета.

Определяющую роль бытия в образовании человека  Макс Шелер выразил формулой: образование есть категория не знания, а бытия[1]. Излишняя категоричность приведённого высказывания очевидна: человеческое бытие без знания невозможно, образование, следовательно, есть категория и знания, и бытия. Вопрос заключается в выяснении характера их взаимодействия в образовательном (учебном) процессе. Пространственная и временная определённость знания, можем мы сказать в оправдание М. Шелера, первична (объективна) по сравнению с имеющимся  на данный момент знанием.

Бытийный подход позволяет рассматривать сущность образования как противоречие между содержанием частной и общественной жизнью человека; деятельность и отношения – средства разрешения этого противоречия. Большинство европейских исследователей характеризуют бытие как структурный феномен. Инвариантом структуры бытия человека является единство внутреннего мира человека, мира его ближайшего окружения и внешнего ему мира. Каждый из названных миров по-своему образовывает человека или, двигаясь в обратном направлении, человек в процессе образования создаёт и осваивает свой внутренний мир, мир своего ближайшего окружения и внешний ему мир (города, страны, всего человечества). Итак, образование предстаёт как процесс взаимодействия человека с самим собой и с окружающими его мирами. В процессе этого взаимодействия происходит становление человека существом социальным. Будучи от рождения существом неопределённым он обретает характерные черты семьянина, учащегося, работника, гражданина, правителя и др. Принадлежность к каждому из миров обусловливает развитие соответствующих способностей, формирование определённых личных и социальных качеств. Жизнь индивидуальная (частная) и жизнь в обществе – полюса бытийности образования человека. (К бытийности человека относится, конечно, и жизнь во Вселенной, но мы ограничиваемся анализом пространства общественного бытия.)

Соотношение между частной и общественной жизнью человека исторически изменчиво. Оно определяется многими социальными факторами, прежде всего формой правления государства: республиканской или монархической, реализующей демократию или тиранию. Очевидно, демократия рабовладельческого и капиталистического обществ существенно разнится: способы решения проблем свободы, равенства, справедливости предопределяют возможности достижения гармонии частной и общественной жизни граждан. Исторически известные модели взаимодействия государства и общества (либеральная, консервативная, социалистическая, социал-демократическая и др.) по-разному решают проблему единства частной и общественной жизни граждан. Каждая модель задаёт свою программу, своё социальное качество образования. 

Значительное влияние на содержание и способы единства частной и общественной жизни человека оказывают цивилизационно-культурные изменения. Так, новым фактором в современном мире, действие которого на единство частной и общественной жизни постоянно возрастает, является Интернет. Под его влиянием складываются новые принципы организации человеческого бытия (виртуальный, сетевой, интерактивный), охватывающие все сферы общественной жизни. Стремление овладеть новой сферой – информационной – обусловлено изменением определённости человека в информационном мире. Благодаря Интернету личная жизнь человека практически безгранично расширяет своё пространство, обретает качество общественной (и даже публичной). Наряду с этим широкое распространение информационно-коммуникативных технологий изменяет культуру мышления: формируется нелинеарный (мозаичный) стиль мышления, происходит ослабление рефлексивной способности, а значит, и рациональности. Интернет значительно увеличивает долю зрительного восприятия по сравнению с информацией, воспринимаемой на слух, а практическая доступность любой информации «снимает» проблему недостижимости идеала. Утрата идеала ведёт к утрате идейности и духовности человеческой жизни, в итоге – к противопоставлению частной и общественной жизни. 

В обществах, живущих в «эпоху перемен», самостоятельность граждан становится особенно значимой. Россия – именно такая страна. С 90-х годов XX века Российская Федерация взяла курс на осуществление либеральной модели взаимодействия государства и общества: свобода индивида была провозглашена высшей ценностью. Пережив период становления «дикого капитализма», государство стало ориентироваться на правовой способ решения социальных проблем, на осуществление социальной справедливости. Страна оказалась в ситуации во многом сходной с положением европейских государств в 30-е годы ХХ века, которое К. Манхейм охарактеризовал следующим образом: «…мы живём в век перехода от laissez-faire к планируемому обществу»[2].

Рассматривая общественную ситуацию в Европе конца 30-х годов XX века, известный исследователь переходного периода общества Й. Хейзинга отмечал шаткость общественной жизни, угрозу упадка культуры как следствие нарушения гармонического равновесия духовных и материальных ценностей. Упадок культуры свидетельствует о том, что общество не владеет собой, иррациональное начало в нём доминирует над рациональным. Причину возникшей ситуации Й. Хейзинга объясняет следующими факторами общественной жизни: всеобщим ослаблением способности суждения, снижением критической потребности, профанацией науки, отказом от идеала познания, пропагандой культа жизни, упадком моральных норм, пуерилизмом (приноравливание поведения взрослого к отроческому), распространением суеверий и отрывом эстетического выражения «от разума и природы», как следствие – утрата стиля и иррационализация[3].

Обращая взгляд на современный мир, Россию как часть этого мира, мы можем с известной долей уверенности сказать, что отмеченные Й. Хейзингой черты «эпохи перемен» привели к значительному усилению иррационального начала, к смешению норм частной и общественной жизни, в итоге – к уменьшению степени самостоятельности человека, а следовательно, к его способности осознавать и решать общественные проблемы, что говорит о понижении уровня социального качества образования. На рубеже XX-XXI веков наблюдается необычайный интерес к вопросам религии, к мистике, чудесам, паранормальным явлениям и т.д., а также массовая, весьма поверхностная осведомленность в учениях, которые на протяжении тысячелетий считались эзотерическими. Под натиском обыденного сознания, мистики и религиозного фундаментализма доказательное знание теряет свои позиции. Современная действительность подтверждает гипотезу французского мыслителя Ж.-Ф. Лиотара об изменении статуса научного знания в эпоху информатизации и компьютеризации: «Знание производится и будет производиться для того, чтобы быть проданным, оно потребляется и будет потребляться, чтобы обрести стоимость в новом продукте, и в обоих случаях, чтобы быть обмененным»[4]. Старый идеал – служение знанию ради истины – теряет свою значимость, определяющим становится утилитарно-прагматический подход. Знание превращается в информационный товар. Одна из существенных тенденций – подмена, даже вытеснение знания информацией, и, как следствие, – утрата смысла дискурса: «… нас все больше пичкают короткими модульными вспышками информации – рекламой, командами, теориями, обрывками новостей, какими-то обрезанными усеченными кусочками, не укладывающимися в наши прежние ментальные ячейки»[5]. «Информационный шум» ведет к фрагментарности сознания, оказывает негативное влияние на становление целостной личности, усложняет процесс её самоидентификации.

В современном мире средства массовой информации и коммуникации превратились в гигантскую диверсифицированную экономическую структуру, подчинившую информационные потоки интересам политических и финансовых групп. Информационный продукт всё более утрачивает черты носителя общечеловеческих ценностей и служит удовлетворению информационных потребностей прагматически ориентированного человека. Под воздействием информации человек активно и целенаправленно начинает моделировать свой образ в соответствии с новыми нормами и ценностями. Определяющими для него становятся «постматериалистические» ценности, связанные с желанием повысить свой статус, добиться наиболее полного самовыражения, субъективного благосостояния и высокого качества жизни. Превалирование постматериалистических ценностей приводит к становлению новой мотивации деятельности. Значимым становится престиж, известность, успех, свобода индивидуального самовыражения, – всё то, что обусловливает положение человека в обществе. Что же касается традиционных ценностей и норм, то они не отрицаются, скорее нивелируются или абсорбируются. В условиях глобальной информатизации мира разрушается целостность этнокультурного бытия, размываются и утрачивают значение традиционные способы передачи социально-значимой информации –  то, что именуется этническим воспитанием и связью поколений.

Что же скрывается за подобием картин социальной жизни? Какова природа их единства? Один из возможных ответов на заданные вопросы дал К. Манхейм в работе «Человек и общество в эпоху преобразования». Ключом к пониманию закономерностей функционирования общества служит разделение рациональности на два вида: функциональную и субстанциональную. Суть субстанциональной рациональности заключается в «способности, исходя из данной ситуации, выносить суждения и действовать на основании собственного понимания связей в обществе». Однако реализации данной способности препятствует функциональная рационализация, которая «ведёт к тому, чтобы лишить рядового индивида способности мышления, понимания, ответственности и перенести эти способности на рационализацию ведущих индивидов». К. Манхейм утверждает: «… принуждение подчиниться различным формам рациональности порождено именно индустриализацией как специфической организацией общества» [6].  То, что социальное принуждение действует подобным образом не только в индустриальном обществе, сегодня хорошо известно. Важно другое – социальное расслоение рациональности. Существенное различие в образовании масс (народное образование) и правителей (элитное образование) имеет своим следствием воспроизводство социального неравенства.

Современное реформирование системы образования в России ориентировано в большей степени на идеал функциональной рациональности (значительное уменьшение часов на изучение философии в вузах, широкое внедрение тестирования и т.д.). Таким образом, содержание и метод обучения действуют в направлении уменьшения осознанной самостоятельности учащегося. На наш взгляд, социальная ситуация в стране требует иного – повышения уровня осознанной самостоятельности человека, работника и гражданина, а в перспективе – восстановление роли идейности и духовности в образовательном процессе.    

 

 

 

 



[1]  М. Шелер. Избранные произведения. М.: Издательство «Гносис», 1994, c. 21.

[2]  К. Манхейм. Диагноз нашего времени. М.: Юрист, 1994, с. 414.

[3]  См.: Й. Хейзинга. Homo ludens. В тени завтрашнего дня. М.: Издательская группа «Прогресс», «Прогресс-Академия», 1992, с. 245-344.

[4]  Ж.-Ф. Лиотар.  Состояние постмодерна. М.: Ин-т экспермент. социологии, СПб: Алетейя, 1998, с. 18.

[5]  Э. Тоффлер. Шок будущего. М.: ООО «Издательство АСТ», 2001, с. 278.

[6] К. Манхейм. Диагноз нашего времени. М.: Юрист, 1994,  с. 297-298.